Матч за звание чемпиона мира по шахматам 1978 Карпов – Корчной. Йогурт, Парапсихология, Ананда Марга, ...

Ходы шахматной партии полностью оторваны от физического контекста, в котором они были сыграны. Мы можем разыгрывать ходы, можем их анализировать, восхищаться их красотой, не имея ни малейшего представления об окружающих их обстоятельствах.

События, связанные с матчем 1978 года, были одними из самых странных, которые когда-либо видел матч на первенство мира по шахматам. В этой статье мы попытаемся вспомнить эти события как самостоятельные исторические события. Нельзя забывать, что всё это было фоном для шахматного матча.

Нам повезло, что многие отчёты, иногда противоречащие друг другу, были написаны организаторами матча — Карповым и Батуринским, Эдмондсоном, Кином и Корчным — а также близкими наблюдателями международной шахматной сцены -Ларсеном и Хартстоном. Описываемые здесь события взяты из этих источников.

Флаги

После бегства из Советского Союза Корчной остался человеком без родины. Во время полуфинального матча претендентов 1977 года против Полугаевского он попросил играть под Голландским флагом. Он жил в Нидерландах и недавно выиграл национальный чемпионат. Батуринский, глава делегации Полугаевского, возражал на том основании, что Корчной уже целый год не живёт в Нидерландах. Кин и Стивен предложили Корчному сыграть под флагом "Весёлого Роджера".

В сентябре того же года Корчной получил разрешение на проживание в Швейцарии. Бондаревский, возглавлявший делегацию Спасского во время финального матча претендентов, настаивал на том, чтобы Корчного не пускали играть под Швейцарским флагом. Спасский играл под Советским флагом, а у Корчного флага не было.

За месяц до матча за звание Корчной заявил, что если он не может играть под Швейцарским флагом, то он хочет белый флаг с пометкой «Без гражданства». ФИДЕ запросила юридическое заключение о том, имеет ли Корчной право использовать Швейцарский флаг, и ей сообщили, что это не нарушит какой-либо закон. Советы возражали против Швейцарского флага, но согласились на белый флаг с пометкой «Без гражданства». Жюри решило, что на игровом столе не будет флагов, но на сцене будут присутствовать флаги СССР, Филиппин и ФИДЕ.

Солнцезащитные Очки

Корчной носил зеркальные очки в первой игре и продолжал носить их в некоторых из следующих игр. Во время матча 1974 года его беспокоила привычка Карпова пристально смотреть на своего соперника, поэтому в Багио он носил очки, чтобы скрыть глаза. Карпов писал: «Солнцезащитные очки были как два зеркала, и всякий раз, когда Корчной поднимал голову, свет от многочисленных ламп на сцене отражался мне в глаза», и поэтому он жаловался Шмидту на очки.

Перед 9-й игрой арбитры одели солнцезащитные очки и сели за доску, как будто они играют партию. Они заявили, что очки «не мешают». Карпов чувствовал, что Шмид не воспринимает его всерьёз, и сомневался в его объективности.

Стулья

Стулья также способствовали напряжению в матче. В предматчевых обсуждениях Корчной заявил о своём намерении принести свой стул, тёмно-зелёный Stollgiroflex, и договорился, что стулья «не могут поворачиваться, а могут двигаться только вперёд и назад». Кресло Карпова было предоставлено организаторами. Ему нужна была небольшая подушка, чтобы подняться на уровень Корчного.

Карпов потребовал проверить кресло Корчного на наличие «посторонних предметов или запрещённых устройств». За несколько дней до первой игры кресло разобрали, сделали рентген в больнице общего профиля Багио и почистили.

В 14-й партии Корчной пожаловался Шмиду, что Карпов крутится в кресле. Карпов снова развернулся в 15-й партии, и Корчной пожаловался. Шмид говорил об этом с Карповым, но Карпов настаивал на своём: «Я перестану вертеться, если он снимет очки». На следующий день жюри решило, что «поворачиваться на стуле или стоять за ним нельзя». Карпов перестал вертеться во время хода Корчного в 16-й партии.

Йогурт

На 25-м ходу второй партии официант подал Карпову поднос со стаканом фиолетового йогурта. После игры фрау Левеерик отправила Шмиду письмо с протестом против йогурта. «Ясно, что искусно организованная раздача съедобных предметов одному игроку во время игры, исходящая от той или иной делегации, могла передать своего рода кодовое сообщение». Хотя письмо почти наверняка было насмешливым, Батуринский отнёсся к нему серьёзно и предположил, что бинокль, который Левеерик использовала во время игры, также могло передать Корчному закодированное сообщение.

К тому времени, когда официант подал Карпову ещё один поднос с йогуртом на 17-м ходу третьей партии, первый инцидент был раздут до предела как Батуринским, так и фрау Левеерик. Через несколько дней жюри собралось и решило, что Карпов может получить напиток в определённое время и что Шмид будет уведомлен перед игрой, если это будет не йогурт фиолетового цвета.

Зухарь

Кем был Владимир Павлович Зухарь? Эдмондсон назвал его «психологическим консультантом». Психоневролог, директор Центральной лаборатории психологии Московской медицинской школы».

Карпов писал в своей книге о матче:

Так зачем всё-таки был мне нужен - а он мне действительно был нужен - доктор Зухарь?

Вернёмся на несколько лет назад... Только начался финальный матч претендентов на мировое шахматное первенство. Всякий раз, когда я оказываюсь лицом к ближайшей - совсем рядом - ложе, невольно замечаю среди тренеров Корчного человека, который старается поймать мой взгляд. Интересуюсь, что за человек, и выясняю, что работает он с Корчным. Никакой мысли относительно применения против меня гипнотического воздействия не возникло, я не потребовал удалить этого человека, но решил заиметь своего психолога. Так я и познакомился с Владимиром Петровичем Зухарем... (стр. 60)

Далее в той же книге Батуринский писал:-

В числе лиц, сопровождавших Карпова на матче, был доктор медицинских наук, психолог В. П. Зухарь, сотрудник одного из научно-исследовательских институтов Министерства здравоохранения в Москве. В течение нескольких лет он консультировал чемпиона мира по своей специальности, в том числе и в период соревнований, наблюдая за его работой, сном, отдыхом, настроением и давая необходимые советы. Такими же были функции Зухаря и во время матча, и естественно, что он постоянно находился среди зрителей внимательно наблюдая за Карповым... (стр.79)

Зухарь был допущен на Филиппины в составе делегации Карпова. После первой игры, когда первые три ряда зрительской зоны, зарезервированные для Маркоса и других VIP-персон, опустели, зрители начали двигаться вперёд. Зухарь и несколько других Советских людей сели во втором ряду. Эдмондсон писал об 4 партии:

Сделав 14-й ход, Корчной сразу же направился к своему мягкому креслу, очевидно ожидая, что Карпов будет долго обдумывать его ответ. И Карпов так и сделал; он думал 39 минут, большую часть которых претендент расслаблялся и наслаждался чаем с шоколадом. [...] Во втором ряду слева расположились Валерий Крылов, физрук Карпова, и доктор Зухарь - второй врач (точные обязанности не уточняются) в окружении Карпова. Доктор Зухарь неотрывно смотрел на Корчного в течение всех 39 минут, которые Карпов посвятил своему 15-му ходу; Корчной как будто не заметил. (стр. 31)

Зухарь занял то же место в первой сессии пятой партии. Когда он перешёл в первый ряд во второй сессии, дочь Левеерик села справа от него и уставилась прямо на него. Ее бойфренд занял место слева от Зухаря.

Перед игрой фрау Левеерик пожаловалась Кампоманесу, что Зухарь был парапсихологом, которому было поручено «запутать мышление Корчного», тем самым усугубив его проблемы в цейтноте. Когда Левеерик попросил Кампоманеса убедиться, что никто не сидит в первом ряду, Кампоманес переслал просьбу Батуринскому, и тот согласился. Зухарь сидел во втором ряду. Во время третьей сессии пятой игры он сидел в третьем ряду, зажатый своей делегацией, и смотрел на Корчного. Левеерик сидела прямо за ним.

В начале 7-й партии Зухарь снова был во втором ряду. Через несколько минут после начала игры Корчной пожаловался Шмиду, предложив провести партию в другом месте. Хотя в конце концов он согласился играть в главном зале, он исчезал из поля зрения каждый раз, когда Карпов был в движении. Зухарь, в свою очередь, подвергался преследованиям со стороны людей Корчного, особенно когда Левеерик предложила ему копию Солженицына. «Архипелаг ГУЛАГ». После игры Шмид поговорил с Кампоманесом — надо было что-то делать с Зухарем.

Перед второй сессией 7 партии Кампоманес выпустил меморандум, в котором пытался разместить всех «аккредитованных лиц» в последних трёх рядах. Батуринский возражал на том основании, что вторую сессию ещё предстоит сыграть, и Кампоманес согласился начать с 8-й партии. Позже в тот же день Карпов обратился к жюри с письмом, в котором возражал против меморандума Кампоманеса на том основании, что он меняет предматчевые договорённости. Кин отправил Кампоманесу письмо с жалобой на Зухаря.

Утром, когда должна была состояться восьмая партия, жюри собралось и сошлось во мнении, что Корчного побеспокоил Зухарь. Если бы это случилось снова, Шмид имел бы право либо вытолкнуть зрителя из игровой зоны, либо перенести игру в другую комнату. Зухарь 8-ю партию сидел в пятом ряду и проблем не было.

Рукопожатия и предложения ничьи

Когда восьмая партия вот-вот должна была начаться, Корчной остался с рукой в воздухе, когда Карпов отказался пожать ему руку: «Никогда! Я никогда не пожму тебе руки!» На очередной пресс-конференции Рошаль пояснил: «Последние события показали, что Претендент не снизил свою линию на обострение напряжённости, и в таких условиях Карпов не желает пожимать руку Корчному».

Шмид направил Батуринскому письмо, указав, что о решении Карпова нужно было заранее сообщить главному арбитру. Кин прокомментировал: «Это избавит Виктора от необходимости идти в раздевалку, чтобы мыть руки после начала каждой игры».

Неделю спустя Кин отправил Шмиду письмо с извинениями за замечание о мытье рук. Он также прислал Батуринскому сигары с его собственным именем на обёртке. Через день Батуринский отправил Кину кусок мыла с надписью «Виктор Батуринский» на обёртке.

В ответ на отказ Карпова пожать друг другу руки Корчной начал настаивать на том, чтобы игроки не разговаривали друг с другом. Ничью можно было предложить только через арбитра. Карпов отказался от этих условий, учитывая осложнения, которые это может вызвать во время схватки. Его точка зрения была доказана во время матча.

Когда игроки собирались прервать 12-ю партию, Карпов прямо предложил Корчному ничью. Корчной кивком указал, что ему следует пройти через Шмида, но Карпов пожал плечами и покинул игровую площадку. Запечатав свой ход, Корчной отдал конверт Шмиду и пожаловался на прямое предложение Карпова о ничьей. Шмид не понял и подумал, что Корчной предлагает ничью. Он передал предложение Карпову, который принял его на следующий день. Когда Шмид объявил Корчному, что его предложение о ничьей принято, Корчной очень удивился, но согласился с результатом, чтобы не смущать Шмида.

Зухарь (продолж.)

Перед 9-й игрой Корчной попросил использовать запасную игровую комнату. Зухарь сидел в 5-м ряду, но перебрался на 7-й ряд, и игра продолжилась на публике.

Батуринский провёл импровизированную пресс-конференцию, чтобы раскрыть содержание письма Кампоманесу. Он имел в виду, что Зухарь выполнял важную функцию и имел право внимательно следить за игрой Карпова. Он также отрицал, что Зухарь был официальным членом делегации Карпова.

Сразу после этого Левеерик провела пресс-конференцию. «Мы не просим, чтобы Зухаря выгнали из зала, только чтобы он сел сзади. Если этого не сделать, то игра должна быть перенесена в альтернативную игровую комнату».

Во время игры Шмид спросил Корчного, хочет ли он по-прежнему перенести игру в альтернативную комнату. Корчной отклонил предложение: «В данный момент меня это не беспокоит. Я хочу играть'. Когда Левеерик узнала, что Корчного «не беспокоит» Зухарь, она ответила: «Корчной, должно быть, действительно сошёл с ума. Теперь он даже не знает, что его беспокоят».

После 9-й партии Карпов направил в жюри письмо с жалобой на просьбу Шмида о перемещении Зухаря. Корчной направил жюри собственное письмо с жалобой на Зухара. Жюри собралось и проголосовало за Карпова - они не согласились с Корчным, потому что во время 9-й партии он сказал, что его не беспокоят. Леуверик ответила: «Мы видели, что жюри не является нейтральным и вынесет решение против нас, правы мы или нет. Это потому, что четверо его членов — Батуринский, Мальчев, Лим и Кампоманес — настроены про-Советски». Её замечание было особенно оскорбительным для Лима и Кампоманеса.

Она также сообщила, что Корчной привёл своего «парапсихолога, невролога и гипнотизёра», доктора Владимира Бергинера. Бергинер родился в СССР, эмигрировал в Израиль и работал неврологом в университетской больнице Бен-Гуриона в Беэр-Шеве. Он остановился в той же гостинице, что и вся команда Корчного.

Во время 10-й партии Филип выполнял функции главного арбитра. Зухарь, окружённый группой молодых Филиппинок, сидел в седьмом ряду и смотрел на Корчного. Левеерик дала ещё одну пресс-конференцию, чтобы напасть на жюри, а Кампоманес и Лим дали отдельные пресс-конференции, чтобы защитить свой нейтралитет. Лим сказал: Корчной должен понять, что если я не анти-Советский, это не значит, что я про-Советский».

Шмид вернулся в качестве главного арбитра в 11-й партии. Во время игры Зухарь сидел в седьмом ряду; в следующих играх он постепенно переместился на 4-й и 5-й ряды. Бергинер впервые оказался в зале во время 12-й партии. Почти неделю спустя, утром, когда должны были возобновиться 13-я и 14-я партии, Левеерик сказала: «Теперь Корчной убеждён, что ни Зухарь, ни Бергинер не могут оказать никакого влияния на игрока во время партии». Бергинер покинул Багио после 14-й партии.

Во время 16-й партии Зухарь сидел в 4-м ряду на виду у Корчного, и Левеерик щекотала его и пинала. Сидя в пятом ряду в начале 17-й партии, Корчной объявил Филипу, что откажется играть, пока Зухаря не отодвинут подальше. Филип, заменивший Шмида, завёл часы Корчного. Потрясая кулаком, Корчной сказал: «Что бы ни думали ваше жюри о правилах, скажу вам, что этот человек меня беспокоит. Если он не будет перемещён в течение 10 минут, тогда я его перемещу.’ Кампоманес решил, что во время игры ни один зритель не будет сидеть ближе седьмого ряда. Задержка стоила Корчному 11 минут на часах.

После 17-й партии жюри провело ещё одно собрание, чтобы рассмотреть письмо Кампоманеса, в котором говорилось, что он больше не будет перемещать зрителей. Корчной назначил Кина вместо Левеерик в жюри, а сам и Левеерик остались в Маниле во время двойного тайм-аута Корчного. Перед отъездом в Манилу Левеерик подала протест по поводу присутствия Зухаря и чрезмерного уровня радиации в игровом зале.

На другом заседании жюри Кин отозвал протест и попросил жюри "помочь Корчному, держа Зухара на заднем плане во время игровых сессий". В тот же день Корчной и Левеерик провели пресс-конференцию в Маниле, напав на Зухара и потребовав, чтобы «организаторы установили одностороннее зеркало между сценой и залом». Корчной заявил: «Я не буду играть, если не будет установлено одностороннее зеркало».

После консультации с Корчным Кин вместе с Батуринским опубликовал коммюнике, в котором они согласились, что

• Никакого зеркала не будет,
• Зухарь останется на местах, отведённых для Советской делегации, и
• Корчной снимает солнцезащитные очки.

Начиная с 18-й партии Зухарь сидел с Советской делегацией.

Когда Корчной запросил свой первый тайм-аут после 17-й партии, Кампоманес обратился в Манил за советом к специалистам по парапсихологии. Он получил заключение от Хайме Булатао, профессора факультета психологии Манильского университета, в котором говорилось, что Зухарь вполне может беспокоить Корчного, хотя и не обязательно телепатическими средствами. По стечению обстоятельств Корчной также посетил Булатао, который предложил одностороннее зеркало, чтобы отделить его от зрителей.

Когда игра возобновилась в 18-й партии, Рита Матараньон, работавшая на Булатао, присутствовала в Багио, сидя в пятом ряду. Другой соратник Булатао, Бельгиец, личность которого не может быть установлена, присутствовал на 19 партии вместе с группами молодых студентов-психологов. Карпов отправил Шмиду письмо после 20-й партии с жалобой на студентов.

Ананда Марга

Стивен Двайер и Виктория Шепард, также известные как Дада и Диди, были Американскими членами Ананда Марга, Индийской секты. В белых одеждах и шафрановых одеждах они пришли на 18-ю партию. Двайер провёл большую часть игры в медитации, а Шепард сосредоточилась на Зухаре и игроках.

В феврале пару судили по обвинению в нанесении ножевых ранений Индийскому дипломату, первому секретарю посольства Индии на Филиппинах, в Маниле. Их цель состояла в том, чтобы привлечь внимание общественности и освободить одного из их лидеров, заключённого в Индийской тюрьме. Они были осуждены Филиппинским судом за покушение на убийство и приговорены к 17 годам лишения свободы каждый. Их дело было обжаловано, и они были освобождены под залог до слушания или повторного судебного разбирательства.

Во время четырёхдневного перерыва между второй сессией 18-й и 19-й партий Двайер & Шепард давали Корчному уроки трансцендентальной медитации. Они также переехали в гостиницу Корчного.

Когда Шепард приехала на 19-ю партию, её сумку обыскали, но пустили в игровой зал. Двайера остановила охрана, пока не вмешалась Левеерик: «Он наш друг и имеет такое же право посмотреть матч, как и Зухарь». Когда она пригрозила помешать игре, которая уже шла, Двайеру разрешили войти, и Левеерик посадила его рядом с Советской делегацией. Охранники разместились рядом с Двайер & Шепард, а также вокруг Советов. Батуринский сказал Кампоманесу, что он не чувствует себя в безопасности, когда Ананда Марга уделяет так много внимания Советской делегации.

По просьбе Кампоманеса жюри собралось перед 20-й партией. Он хотел узнать мнение о том, следует ли допустить двух членов Ананда Марги в игровой зал. Перед началом игры он объявил, что «мы решили запретить вход на партии Карпова — Корчного лицам с известным криминальным прошлым». Корчной, который не знал об этом решении, во время 20-й партии носил галстук шафранового цвета. Левеерик была одета в платье шафранового цвета во время 21 партии.

Между 21 и 22 партиями Кампоманес предупредил в письме жюри, что матч будет прекращён, если «вопрос Ананда Марга не будет решён жюри». Предупреждение было частично вызвано телефонным звонком с угрозами, который получила его жена. На следующий день Кин сообщил Кампоманесу, что «два члена Ананда Марга» уезжают из отеля [Корчного] сегодня днём», и пообещал, что они будут вести себя «сдержанно». Кампоманес разрешил провести 22-ю партию по расписанию, а Двайер и Шеперд переехали на виллу Корчного. Напряжение по поводу их присутствия значительно спало.

После того, как 31-я игра была отложена, Кампоманес снова увидел Двайера и Шеперд в сопровождении Корчного и Левеерик в отеле Pines [Корчного]. Он немедленно сообщил Кину, что Ананда Марга больше не будет допущена на виллу и что они не смогут пользоваться служебными автомобилями. Кампоманес сказал: «Что бы ни случилось, Корчной и его друзья навлекли это на него. Я сыт по горло тем, что получаю от них уколы. На этот раз я выстрелю в них, и они могут беспокоиться о последствиях». Кин пообещал, что они уедут на следующий день. Эйве также попросил Кампоманеса не предпринимать никаких действий, пока отложенная игра не будет завершена.

На следующий день после того, как Корчной выиграл отложенную партию и сравнялся в матче со счётом 5: 5, Кампоманес провёл пресс-конференцию и опубликовал заявление о том, что «Двайер и Шепард нарушили заверения [Кина] в том, что они [...] будут держаться в тени". Двайер ответил, что он "обязуется избегать любого присутствия [...] в отеле Pines".

На следующий день Корчной провёл пресс-конференцию на своей вилле. Двайер & Шепард продемонстрировали Американским телекамерам упражнения йоги, которым они научили Корчного. Это было не то, что понималось как «сдержанное присутствие».

Балашов запросил срочное заседание жюри, которое было созвано на следующий день — в тот же день, когда должна была начаться 32-я партия. Батуринский «попросил, чтобы мистер Двайер и мисс Шепард были изгнаны из Багио-Сити [...] до начала 32 игры. Если бы этого не было сделано, г-н Карпов не стал бы продолжать матч, и весь вопрос был бы вынесен на Конгресс ФИДЕ в ноябре». За час до запланированного начала игры Кин доставил письмо, в котором говорилось, что «две Ананды Марджи уехали сегодня днем на частной машине».

32 партия и последующие

После начала 32-й партии Зухарь переместился из места для отдыха Советской делегации на четвёртый ряд. В письме Балашова говорилось: «Советская сторона считает отношения делегации претендента с криминальными элементами противоречащими содержанию совместного коммюнике, подписанного 31 августа 1978 года, [...] в котором подчёркивалось стремление нормализовать дальнейший ход матча». Или, как выразился Батуринский, «Cоветская делегация посчитала, что по вине претендента соглашение [от 31 августа] утратило силу, и на этом основании профессор Зухарь снова занял своё место ближе к сцене» (стр.80).

Корчной прервал 32-ю партию в проигрышной позиции. На следующее утро Кин сообщил, что Корчной не будет возобновлять игру. Филип и Казич проинформировали руководителей матча, что «Корчной не возобновит отложенную 32-ю партию».

В тот же день Корчной направил Филиппу письмо, в котором:

Я не возобновляю 32-ю партию, но и не собираюсь подписывать протокол партии, потому что она была сыграна в абсолютно незаконных условиях. Я не считаю игру годной. Матч не закончен. Я оставляю за собой право пожаловаться в ФИДЕ на невыносимое поведение Советов, враждебность организаторов, отсутствие активности арбитров.

Стен зачитал письмо Корчного в прессу, в котором Кампоманес обвинялся в том, что он «посмеялся над этим матчем». Кампоманес ответил: «Я могу только простить Корчного, потому что знаю, что проиграть такой напряжённый матч нелегко».

На следующий день Корчной написал Филипу ещё одно письмо: «Я протестую против несправедливых и неравных условий матча на первенство мира по шахматам 1978 года. [...] Считаю 32-ю партию этого матча не состоявшейся в силу этих обстоятельств».

По какой-то причине Кин также отправил письмо спонсору, в котором говорилось:

Чтобы внести ясность, настоящим я сообщаю вам, что Виктор Корчной проиграл 32-ю партию в полном неведении о псевдосудебном разбирательстве, которое было проведено жюри в то утро и во второй половине дня. Не знал он и о том, что Зухарь во время игры сидел в 4-м ряду.

Корчной покинул Филиппины, не приехав на церемонию закрытия и не получив призовых. Организаторы начали проверку условий принятия результата матча. Во время церемонии Кин произнёс речь, написанную без ведома Корчного. Карпов был увенчан цветочным, а не лавровым венком.

Кин покинул команду Корчного. Позже он объяснил

На меня было возложено невыносимое бремя защиты от имени [Корчного] двух членов секты Ананда Марга [... что] привело к моей возможной отставке с совместного поста главного секунданта и представителя жюри и моего однозначного отмежевания от его попытки потребовать повторного рассмотрения вопроса о Зухаре» (стр. 20)

---

По окончании матча 1978 года я уведомил организаторов о своей отставке с поста главного секунданта/представителя жюри Корчного. В то же время я написал и Корчному. В этой записке я отказался от любой оплаты матча из его части призового фонда и предложил ему пожертвовать деньги своим гуру Ананда Марга. (стр. 24)

В ноябре в Буэнос-Айресе прошли Конгресс и Олимпиада ФИДЕ. Швейцарская шахматная федерация подала протест от имени Корчного для рассмотрения Конгрессом. Кампоманес подал съезду очередной протест против Корчного. Корчной, которого теперь представлял Швейцарский адвокат Алан Бродбек, также возбудил судебный процесс в Амстердамском суде против ФИДЕ и Карпова.

В Буэнос-Айресе Генеральная ассамблея «объявила матч оконченным со счётом 6:5 и объявила г-на Карпова победителем матча».

Корчной сыграл на первой доске за Швейцарию на Олимпиаде и выиграл золотую медаль. Несколько месяцев спустя он также выиграл шахматный «Оскар» 1978 года, который Карпов выигрывал прошлые пять лет.

В феврале 1979 года ФИДЕ собралось в Граце, выслушало Бродбека и единогласно решило, что:

• Учитывая, что обе главы делегаций заключили частное соглашение, компрометирующее среди прочего, что д-р Зухарь, не являющийся официальным членом Советской делегации, должен был сидеть в одном из задних рядов зала, потому что претендент заявил, что его обеспокоен близостью доктора Зухаря;
• Учитывая, что на протяжении всей 32-й партии Зухарь сидел в одном из первых рядов;
• Принимая во внимание, что с точки зрения Претендента и его делегации такое поведение доктора Зухаря вполне можно рассматривать как нарушение;
• Учитывая, однако, что ни претендент, ни кто-либо из членов его делегации, присутствовавших в зале, не протестовали против этого в течение всей игры;

Бюро единогласно пришло к выводу, что во время 32-й партии Регламент матча и Правила игры ФИДЕ были соблюдены и полностью соблюдались.

Матч на первенство мира по шахматам между Карповым и Корчным в Багио 1978 года был прекрасно подготовлен и организован Шахматной федерацией Филиппинской Республики.

После кропотливого изучения ФИДЕ подтверждает, что жюри и коллегия арбитров также выполняли свои обязанности объективно и эффективно.

В этих условиях мы должны осудить преднамеренные действия и бездействие со стороны претендента в рамках чемпионата мира по шахматам, которые не соответствовали спортивной шахматной этике и общим социальным обязательствам, а также наносили ущерб достоинству и престижу ФИДЕ.

ФИДЕ сожалеет о поведении претендента и строго увещевает г-на Корчного вести себя корректно во всех будущих шахматных матчах.

Несколько месяцев спустя Амстердамский комитет внёс изменения в регламент матчей 1978 года. Они включали расширенные полномочия арбитра принимать меры в случае беспорядков, обязательное присутствие игроков на церемониях открытия и закрытия, залог в размере 500 швейцарских франков за любой протест, который будет возвращён, если он будет признан обоснованным, апелляционное жюри, состоящее только из трёх нейтральных членов, и новое правило о стартовых часах в отсутствие подписанного протокола.

В августе 1981 года во время 12-й партии матча Карпов — Корчной в Мерано Амстердамский суд вынес приговор. Он отклонил иск Корчного в отношении Багио и постановил, что судебные издержки должны быть оплачены Корчным. Матч 1978 года наконец-то завершился.

В Мерано Карпов победил со счётом 6:2 из 18 партий, после чего Корчной уже не претендовал на мировое лидерство. При этом экс-советский гроссмейстер Корчной продолжал выступать на топ-уровне под Швейцарским флагом ещё много лет, но уже без всякой помощи магии и потусторонних сил.